телевизионные проекты и публикации

Программы "Алхимия времени" на тк "Петербург 5-й канал"
Программа "Автограф времени" на тк "100-тв"

ПУБЛИКАЦИИ

Метафизика петербургского мифа




«Ура!» чуть было не воскликнул, прочитав подзаголовок статьи про «Набережную Европы» в петербургской «Новой газете». Подзаголовок гласил: «Георгий Полтавченко может реализовать замысел российских императоров». Неужели кто-то вспомнил об удивительном проекте «Золотого» века Российской империи?
Но, чем дальше я читал лихо, по-комсомольски бравурно написанную статью, тем всё чаще вспоминались слова патриарха Московского и всея Руси Алексия II: «Люди должны знать свою историю – это укрепляет их духовно». Как всё-таки был прав святейший, когда утверждал это. А в наше время крепость духа, ой, как необходима. Как, впрочем, и знание истории.
Но обо всём по порядку. Так получилось, что последнее время на глаза стали попадаться материалы, связанные территорией бывшего Ватного острова. Нашим современникам это место более известно как территория на Петроградской стороне, где располагался ГИПХ (институт прикладной химии).
Внимание к событиям на руинах некогда опаснейшего химического производства вполне объяснимо. В кои-то веки посреди города разрушают архитектурного монстра эпохи соцреализма. Да, ещё как лихо, какими-то огромными членистоногими и членисторукими машинами! Просто диву даёшься. И невольно вспоминаешь присказку, - ведь всё могут, когда захотят. И это же здорово, что захотели! Но совсем изумляешься, когда узнаешь, что же хотят смелые разрушители! Создать ансамбль!
Нет нужды доказывать, что Санкт-Петербург уникален. И неповторим.
Своеобразие и чарующе-строгое обаяние города складывается из уникальности и неповторимости всех его архитектурных составляющих. Дворцов и набережных, проспектов и площадей, улиц и переулков, храмов и монументов, мостов и памятников, садов и парков. Всё образует единый завораживающий ансамбль, имя которому город святого Петра – Санкт-Петербург.
Известно, что архитектура – это застывшая музыка. Это особенно чётко понимаешь на берегах Невы. Ведь музыка петербургской архитектуры наполнена особой гармонией. Что не удивительно, – пронзительное и чарующее симфоническое многоголосие сочиняли самые выдающиеся авторы. Достаточно назвать Леблона и Растрелли, Чевакинского и Монферана, Росси и Руска, Кваренги и Тома де Томона.
Ансамбль, создававшийся гением архитекторов и художников с момента основания города, звучал век от века всё более ярко и величественнее. И продолжает звучать.
Надо сказать, что ансамбли – это отличительная черта стилистики зодчества города на Неве.
Но та самая отличительная черта петербургской архитектуры – ансамблевость, казалось, стала достоянием истории. Всё измельчало до точечной застройки. Да, было время, строили, созидали, а сейчас и места нет, и проектов нет. И вдруг – нам предлагают стать свидетелями создания настоящего ансамбля. Причём, не где-нибудь, а в центре города – на Петроградской стороне. В историческом центре, напротив Стрелки Васильевского острова. Ансамбля со своими площадями, улицами, набережной. Кстати, первой в городе пешеходной набережной. И всё это предлагается воздвигнуть на месте, казалось бы, нерушимых стен советского НИИ.



Метафизика городского мифа


Как-то меня спросили, могу ли я рассказать о том, как рождаются петербургские мифы. И я, признаться, несколько растерялся. История Петербурга неотделима от мифологии с момента основания города. Это правда, поскольку представить себе Петербург, лишённым мироощущения метафизики – всё равно, что представить человека без позвоночника. Как правда и то, что рассказать о рождении мифа задача, честно говоря, сложная.
Но Петербург парадоксален: при всей простоте организации пространства, он сложен для целостного восприятия, но при всей загадочности – постигаем. И мифология, оказывается, может твориться и в наше время. Пример тому – история с бывшим Ватным островом. Точнее, истории вокруг него.
Не хочу пересказывать, а, тем более, полемизировать с автором упомянутой статьи. Хотя, конечно, жалобные всхлипы о садоводческих мечтах императора Николая I и его сына Александра II могут вызвать улыбку. Всё это было бы смешно, когда бы ни было так грустно, можно сказать, перефразируя замечательного русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, современника того самого императора Николая I, как оказывается большого любителя паркового хозяйства.
Но вновь вспомнил об этой статье, потому что она по заданной схеме повторяет ставший расхожим сюжет о том, что со времён императора Николая I на Ватном острове планировался парк. Только вот одна беда. О существовании некого Ватного острова император Николай Павлович не знал. Да, и знать не мог. Так как название Ватный остров возникло через двадцать с лишним лет после смерти государя. Откроем энциклопедию Санкт-Петербурга. Там чёрным по белому написано: «Ватный остров (Название утрачено). Ватный остров (Петрогр.р-н, Петерб.ч.) (1877 — 1960-е гг.) — присоединён к Петроградскому острову».
А вот то, что император на самом деле хотел, так это проложить дорогу от Александровского парка к Петровскому острову. Это правда. Используя лексику создателей мифа – к «рекреационному пространству». И дорога позднее была проложена, и названа Александровским проспектом. Правда, проспект, ни коим образом, не заворачивал на территорию, которая позднее стала именоваться Ватным островом. Николай был плохим садоводом, но прекрасным военным инженером и знал, что для кратчайшего соединения двух точек линию нужно производить по прямой. Что и было сделано. Александровский проспект вёл не в рекреационную зону, а ко дворцу Петра I на Петровском острове.
Наличие парка на Петровском острове было всегда само собой разумеющемся. Петровский остров, как и традиционно объединённые общим названием Острова (Елагин, Каменный и Крестовский) и были всегда теми самыми лёгкими Петербурга или зёленой зоной, или экологической нишей. Как, кому нравится.
Правда, сегодня, глядя на цилиндры круглых высоток на Петровском, на нагромождение жилых кварталов на Крестовском, на дома, домики и ого-ого какие строения на Каменном, понимаешь, что, мягко говоря, непреложность идеи о существовании на островах зелёной зоны со времён основателя города, значительно видоизменилась и трансформировалась.
Так вот, возвращаясь к Петровскому острову. Дворец Петра I был одним из популярных музеев города. Старые карты висят в Интернете в открытом доступе и можно взглянуть на месторасположение дворца. На них чётко обозначен петровский дворец в центре острова. История дворца интересна и трагична, но это другая история.
Миф об «общественном рекреационном пространстве» на Ватном острове, надо же найти такие пустые казённые слова, складывается довольно умело. Вроде бы факты, вроде бы цитаты. Факты правдивые, только относящиеся совсем к другим территориям, а цитаты, ну, вот чуть-чуть не полные. А то, что это чуть-чуть искажает смысл, так это и не важно.


В создании современного мифа о Ватном острове образ мастера садово-паркового хозяйства и защитника зелёных насаждений императора Николая I, – это, как говорится, только цветочки. Парковая идея на Ватном острове, как оказывается, развивалась затем и Александром II. А позднее – большевиками, которые преподносятся чуть ли не продолжателями великого царского дела. Вот так, ни больше, ни меньше! А говорят, что есть ещё кто-то, не верящий в метафизику Петербурга. Здесь, на берегах Невы всё возможно.
Но всё же в одном творцы новой мифологии правы: «Георгий Полтавченко может реализовать замысел российских императоров». Только не императоров, а императора. А замысел императора был и в самом деле блестящий! Только замысел не имел к «общественному рекреационному пространству», о котором так заботятся творцы мифов, никакого отношения. Да, это был амбициозный, можно сказать, имперский проект. Так ведь на то Петербург и назывался столицей империи, чтобы реализовывать, казалось бы, невозможное. Одни ансамбли Карла России чего стоят! И, если нынешний губернатор и, в самом деле, даст возможность реализовать возрождённую идею времён «Золотого» века Российской империи, то честь ему и хвала! И благодарность потомков.


В зеркале зазеркалья

В Петербурге всё двойственно. Ни в одном другом российском городе не найти такого огромного числа двойных родственных названий и одинаковых парных скульптур.
Два самых высоких шпиля поднимаются над Невой – шпиль колокольни собора Петра и Павла в Петропавловской крепости и Адмиралтейская игла.
Два ангела высятся на двух Невских берегах. Один парит на шпиле колокольни собора, другой застыл на вершине Александровской колонны.
Два дома Петра I стоят почти напротив друг друга на противоположных берегах Невы. Один прячется в футляре, другой, названный Летним дворцом, – за великолепной оградой первого сада Петербурга.
Два вздыбленных беломраморных коня с обнаженными фигурами двух юношей, усмиряющих диких коней у входа в Конногвардейский манеж. Это, так называемые, Диоскуры – неразлучные братья-близнецы Полидевк и Кастор.
Два сфинкса смотрят друг на друга на Университетской набережной.
Два Невских проспекта (Невский и неофициальное название – Старо-Невский), два Больших проспекта, два Малых, Большая и Малая Охта, Большая и Малая Морские, Большая и Малая Конюшенные. При желании можно легко продлить этот список. Да и сама Нева, как и Невка, делится на Большую и Малую.
Двойственность города отчасти отразилась в его опрокинутости в водную гладь Невы и других водных протоков. Там, как бы, существует Зазеркалье удивительного Петербурга. Странный, почти волшебный мир, который меняется в зависимости от настроения капризной петербургской погоды.
С водой, а точнее с береговой линией связано существование и парадной набережной города. Это Английская набережная на Большой Неве. Именно она должна была представлять город для всех прибывавших в город морем.
По логике, метафизической или какой угодно иной, в городе должна была существовать и вторая парадная набережная. Например, на Малой Неве. И такой проект был! Его возникновение связано с именем императора Александра II и с тем самым Ватным островом.
Это Александр II продолжил дело отца – императора Николая I по приданию городу неповторимости и уникальности. Это при нём был освящён и открыт Исаакиевский собор. При нём первых зрителей приняли Мариинский театр и первый стационарный цирк, а первых пассажиров – Балтийский и Финляндский вокзалы. Всего не перечислить: диапазон – от крупнейшей в мире образцовой детской больницы на Лиговском проспекте до Зоосада на небольшом участке Александровского парка Петербургской стороны.
Кстати, а на той же Петербургской стороне, на правом берегу Малой Невы Александр II и предполагал построить нечто достойное столицы Российской империи. И это была вторая парадная набережная. Ведь эта территория была портовой. Мало того, рядом находилась таможня, или как тогда говорили мытня. Мытнинская набережная – память о том, казалось бы, далёком времени.
Стрелка Васильевского острова и прилегающие к ней акватории Большой Невы и Малой стали портовыми с 1735 года. Порт был перенесён туда от Петровской набережной у Троицкой площади.
Если порт на Стрелке, был местом, что называется, модным, ведь именно туда любили хаживать петербургские аристократы, чтобы полакомиться заморскими явствами, о чём писал Александр Сергеевич Пушкин, то порт на Малой Неве был грузовым в самом прямом значении этого слова. Поэтому уже в XVIII веке в излучине Малой Невы, вдоль водных путей были устроены складские зоны. Деревянные амбары для хранения товаров располагались на буянах (буяном называлась на Руси речная пристань).
После строительства в 1758 году подрядчиком А. Тучковым деревянного моста пеньковые амбары получили название Тучкового буяна. В 1763–1772 годах по проекту архитектора А. Ринальди, инженеров М. А. Деденева и А. А. Дьякова были сооружены каменные корпуса амбаров. Они сохранились до сегодняшнего дня и являются ценнейшим памятником архитектуры второй половины XVIII века, важным элементом невской береговой панорамы. Они лишний раз подтверждают, что линия, а не объём –– вот настоящая стихия Петербурга. Недаром это слово многократно закреплено в топонимике города, начиная от линий Васильевского острова.
На протяжении столетия прибрежные острова практически не менялись. В XIX веке они соединились мостами: были устроены проезд-дамба Буянный мост и Сальный мост. В середине XIX века один безымянный остров, ближе всего находившийся к Мытнинской набережной, тоже стали использовать для нужд порта, а в 1877 году его назвали Ватным буяном. На нём были возведены, так называемые, «красные амбары».
Считается, что замысел парадной набережной возник после обустройства Александровского проспекта. Но стремительное развитие на островах промышленно--складской зоны и стало основной причиной затормозившей осуществление идеи создания на правом берегу Малой Невы парадной береговой линии, которая бы включала и Ватный остров.
Но, конечно, никакие склады и промзоны не смогли бы остановить осуществление императором этого замысла, если бы не трагедия 1881 года. После убийства народовольцами царя-освободителя к вопросу о второй парадной набережной уже никто не возвращался. Мало того, при императоре Николае II уже никто и не помышлял и каких-либо перестройках на Ватном, так как в 1896 году там были возведены казённые винные склады и спиртоочистительный завод. Здесь хранилась знаменитая «монополька». «Монополька» – это жаргонное название, утвердившееся за водкой после введения государственной монополии и бытовавшее до 1917 года. Кстати, название привилось так быстро и прочно, так что его употребляли вплоть до середины 30-х годов XX века.
С 1908 года на правом берегу начинается засыпка протоков. Всех, кроме окружавших Ватный остров. Островное положение винных складов стало определяющим фактором в решении разместить здесь в 1919 году Институт прикладной химии. Это было, по сути, сродни продолжению практики создания «чумных фортов», коим первоначально и стал один из кронштадтских фортов. Пусть учёные сидят на острове и экспериментируют. Поэтому всякого рода архитектурные проекты на правом берегу Малой Невы, Ватного острова не касались. Да, и не до того власти было. Ведь действовал ленинский план монументальной пропаганды. Нужно было сносить не только памятники царям, что успешно делалось, ведь ломать -- не строить, но и, вообще, царизму. Мало кто знает, что вслед за неосуществлённым решением повалить Александровскую колонну и устроить на Дворцовой главный погост страны, Петросовет принял постановление о сносе Петропавловской крепости. Крепость, по мнению большевиков, олицетворяла всё зло царского режима тюрьмы народов. Вместо крепости было решено построить стадион. Но после подсчёта специалистами выяснилось, что в городе нет нужного количества динамита. Было два решения: первый – поднакопить динамита, второй – найти иное место для стадиона. Склонились ко второму варранту. И тут-то пригодился Александровский проспект, который почему-то переименовали в честь писателя Добролюбова. Он вёл от Петропавловки к Петровскому острову. Так Перовский стадион на Петровском острове спас Петропавловскую крепость.
А Ватный остров с помещениями винных складов, переоборудованных под химические лаборатории жил сам по себе.
Всё изменилось после перестройки Биржевого моста. Тогда его именовали мостом Строителей. Вместо 25-ти пролётного деревянного в 1960 году соорудили пятипролётный сварной металлический мост. К этому времени после пленума ЦК КПСС 1958 года в институте прикладной химии, бывшем тогда самым крупным профильным научно-исследовательским центром в СССР, развернулись активные исследования. Требовались новые помещения. Чтобы начать строить новые корпуса института, было решено засыпать протоку, отделявшую Ватный остров от Петроградского острова. Путем засыпки мелководной части реки на пересечении Мытнинской набережной с проспектом Добролюбова была создана предмостная площадь.
Мытнинская набережная представляла собой облицованный булыжным камнем береговой откос Невы. Булыжная набережная была заменена каменной береговой стеной вертикального типа с гранитной облицовкой, завершённой глухим парапетом из массивных гранитных блоков. Кстати, на старой набережной были оригинальные ограждения, состоявшие из чугунных тумб и цепей.
Ватный остров и все бывшие амбициозные проекты, связанные с ним, казалось, навсегда исчезли за плоскими и безликими стенами ГИПХа.
Но всё-таки Петербург, и в самом деле, удивительный город. Кто бы мог подумать, что XXI век вернёт в лексику навсегда утерянный топоним – Ватный остров. Мало того, принесёт на бывший Ватный остров не только радикальные изменения, которые сейчас уже, как говорится, налицо, но и возродит, казалось бы, навсегда потерянный проект создания целого архитектурного ансамбля и второй парадной набережной города.

Да, и постскриптум. Почему бы не помечтать.
Относительно проспекта Добролюбова. Этот проспект исторически назывался Александровским. Не в честь императора, о чём до сего дня можно прочесть в некоторых источниках, в том числе, и в мифотворческих, а в честь Александра Невского. Кстати, как и Александровский парк. Может быть, в связи с созданием ансамбля на берегу Малой Невы, следует вернуть проспекту историческое имя небесного покровителя города.